Муниципальное бюджетное учреждение
Централизованная библиотечная система г.Ижевска Библиотека им. Н.К.Крупской Центр психологического просвещения
 

Уважаемые читатели!

С 17 сентября наша библиотека вновь открыта для всех желающих.
Ждем Вас!

Записаться на организованную экскурсию по обновленной библиотеке можно по тел. 8(3412) 46-51-35

Новое на сайте!!! Рефераты для студентов Скачать учебники

Все о подростке

 

vseslozhitsa.ru

 

Номинант конкурса

Родителям

Азбука общения

Разговоры


Почему же так часто получается, что дети нам не единомышленники, а мы им?
Конечно же, общение со сверстниками, друзьями в школе совершенно необходимо, и естественна потребность в нем.
Но что-то особое есть в общении с родителями, в утраченном искусстве семейной беседы.
Только в семье, видимо, возможен до конца принцип индивидуального подхода. В любом коллективе, будь то класс или группа единомышленников, каждый — это один из многих со своей обязательной ролью.
В такой ситуации вырабатываются принципы и приемы социального поведения. Внутренний мир здесь менее существен.
А в семье каждый уникален, он — единственный.
Взаимный интерес друг к другу в семье максимально глубок, ибо только на понимании и сопереживании зиждется ее внутренний мир.

О чем чаще всего говорим друг с другом мы, взрослые?
С мамой — конечно же, по телефону — как дела?
Как тетя Ира? Что пишет из Ленинграда тетя Шура?
С подругой — о конфликте с мужем: не вынес мусор, совсем обленился, а пора окна утеплять...
О чем-то своем мы говорим и с сослуживцами. Иногда — о прочитанном романе.

А о чем мы говорим с детьми?
...Вот запыхавшаяся мама тащит за руку, буквально волоком, от магазина к магазину не поспевающего за ней, семенящего ребенка, который, запыхавшись от непосильного темпа, все же норовит задать свое сакраментальное А почему?.. .
Мама, не оборачиваясь, резко и молча дергает малыша за руку.
И какая обида появляется на его лице! Ведь он задал не праздный вопрос— он постигает мир.

Праздное любопытство совершенно чуждо детям, во всяком случае — дошкольного возраста.
Любые сведения — это необходимые им составные мира, их мира.
И то, что мы говорим детям, либо становится частью их системы мира, совершенствует ее, либо пропадает втуне.
От того, какую систему образов мы дадим ребенку в качестве ответа на вопрос, зависит его внутренний мир на данный момент.
Беседы с детьми необыкновенно увлекательны, если относиться к ним серьезно и честно.

Вот четырехлетний Антон старательно отдирает от деревянной основы резиновую печатку (есть такая игра: покрываешь разными красками резиновую печатку и шлепаешь оттиски всяких предметов, растений, животных).
Мало того, что отдирает, он еще начинает крошить эти резинки. Я говорю: Не надо ломать игру.
И естественно слышу в ответ: А почему? .
Простой вопрос, не правда ли?
Сколько ответов: потому что деньги заплачены, потому что другой раз захочешь поиграть, а игры нет...
Можно придумать еще более или менее убедительные версии. Но я прежде задаю вопрос Антона себе: действительно, а почему нельзя ломать игрушки, почему вообще нехорошо ломать? Потому что это чей-то труд.
Но что скажет четырехлетнему ребенку слово труд?
И я начинаю раскручивать цепочку: что должно было произойти, чтобы в результате появились эти простенькие печатки на деревяшке?
Меня саму поражает грандиозность возникшей картины. Оказывается, для этого не только должны были вырасти деревья, прийти лесорубы, должна была еще образоваться нефть, должны были родиться те, кто умеет делать резину, кто изобрел печать и т. д.
Антон замирает с недорастерзанной печаткой и смотрит на нее, как на чудо...

Я помню, как долго и безрезультатно пыталась отучить сына таскать и грызть сахар.
Все, что мог подсказать здравый смысл, было исчерпано. И тогда я вдруг представила: вот ест Антон сахар, ест и весь съел.
А тут вдруг приходят гости чай пить. А сахара-то и нет.
Рассердятся гости, стулья отшвырнут, хлопнут дверью и уйдут.
И эта картина, видимо, так подействовала, что больше уже проблемы сахара без спросу не было.
В чем уж тут секрет — не знаю.
Может быть, в моей собственной эмоции, как это будет стыдно и печально, если гости обидятся?

Традиционный вопрос Кем ты хочешь стать? у нас обернулся неожиданностью: Антон хотел стать индейцем.
И на Новый год я подарила ему индейский костюм и вигвам.
И то и другое я сделала сама, что, кстати, совсем несложно.
Вигвам был поставлен посреди комнаты, костюм надет, и первое, с чего начал сын эту игру, было сочинение индейского языка.
Это дало мне первый повод заметить в нем лингвистические наклонности (которые теперь реализовались у него в выборе профессии).
Что еще интересно — индеец первым делом затянул какую-то протяжную песню (что-то очень первозданное было в ней), а уж потом стал обращаться к нам с бытовыми вопросами на новоявленном языке и сам выступал переводчиком.
Игра продолжалась несколько месяцев и дала не только простор для проявления детской фантазии, но и повод рассказать о жизни и обычаях других народов.
Как много было у нас прогулок по делу и без дела, стояний и сидений в очередях поликлиник — и всегда мне было интересно с сыном. Никогда ни один его вопрос не показался мне нелепым.
Так маленький ребенок воспитывал во мне уважение к себе как личности.

Вот прошло несколько первых недель в школе.
Я веду сына за руку через по-осеннему пестрый арбатский дворик.
Ну как тебе в школе, нравится?
— Не знаю,— очень твердо отвечает он.
Но почему? Ведь в школе ты узнаешь много нового, получаешь знания. — Не-ет, в школе не знания, в школе учут...
— Чему учат? —
Учут, как тихо сидеть.
Вот так. Что я могу возразить, если сотни статей не решают вопроса, как соединить знания и учут.

Новости:
А Галина Васильевна сказала, что я ябеда. А я не ябедничать хотел, просто дрался Ваня, а наказали опять Алешку. Я и сказал, как было..
Хорошо это или плохо — школярская круговая порука?
И как часто однозначно учителя понимают мотивы поступка ребенка.
Но все это не объяснишь — вопрос стоит круто: ябеда или не ябеда.
Приходится идти на компромисс и объяснять про разные точки зрения: с одной стороны — так, а с другой — не так.
Но все-таки важно не вызвать отчуждения от учительницы, от учителей вообще, хотя все равно это позже придет, все школьники рано или поздно понимают, что учитель — тоже человек со всеми присущими ему слабостями.
И я осторожненько разъясняю: Галина Васильевна не поняла тебя, видимо, разбирались в спешке. Да и если мальчики дрались, значит, оба и виноваты. Честный человек сам бы сознался, что затеял потасовку.
Отношения между ребятами в классе непростые, школа математическая, многие принесли в класс семейные амбиции.
Игорь, чтобы его не били, нанял Алешку...
— Как это нанял?
— А Алешка сильный, его все боятся, и Игорь покупает ему каждый день шоколадку, за это Алешка никому не дает к Игорю притронуться.
— Ну, значит, теперь Игорь на переменах ничего не опасается?
— Да нет, Алешка теперь сам ему, когда захочет, тумака дает. И вообще командует: принеси то, пойди туда. И Игорь все делает.

И я вспоминаю, как на одном из родительских собраний, когда кто-то жаловался на грубость буфетчицы по отношению к своему ребенку, мама Игоря снисходительно посоветовала:
Надо подойти к ней, показать своего ребенка и подарить шоколадку.
Вот такая преемственность метода, вера в его универсальность.
Все чаще собираются в доме друзья сына.
И у сына новый цикл вопросов — психологический, что ли.
Представляешь, ма, Макс совсем не ходит гулять; он говорит, что это бессмысленная трата времени — футбол всякий...
— А что же он делает, кроме уроков?
— Смотрит телевизор. У них два телевизора — один его личный. И не надоедает. Почему?
— Значит, такой у него характер, ему не надо выплескивать энергию в движении.
Я знаю Максима и его семью мало.
Необыкновенная размеренность жизни, очень спокойная обстановка в семье и — честолюбивый характер.
Парень знает, чего он хочет и как этого достичь. Компании не любит, суеты и шума — тоже.

...Игорь сегодня устроил истерику на биологии — ему поставили четыре.
Так он со злости швырнул учебник на пол, а потом как разревется.
И, конечно же, постоянное сравнение, постоянный вопрос: а какой я? Почему не такой? Каким надо быть?

Когда ребята собираются, начинается философский диспут.
Все, какие могут быть направления и течения на протяжении истории, они пробуют на зуб.
В том числе и чудеса с экстрасенсами, и НЛО, и языческую веру в одушевленность всего сущего, и высший Разум...
Вы верите в НЛО? — спрашивает приятель сына.
А я не знаю, они мне почему-то не нравятся: все они могут, за нас якобы решают.
Но главное — мальчик сам дал мне ключевое слово: верите. Раз нельзя доказать, остается только верить.
Об этом я ему и говорю. Мне кажется, это все же ценнее пристрастно выбранной, просто импонирующей точки зрения.
Я не пытаюсь его ни убедить, ни переубедить — истину пусть ищет сам.

И одна из самых животрепещущих для подростков тем — это то, что получило название вещизма .
Как же хорошо они видят, у кого что есть!
И какое, какого качества.
И начинается:
У Димки двухкассетник. Я тоже хочу. А почему они могут, а мы нет?
Кстати, кто-то из педагогов, уж не знаю из каких соображений, провел в классе опрос по поводу телевизоров и машин.
У кого какие и сколько. Сын был удручен нашими мизерными семейными успехами в этой области.
Я спрашиваю:
А почему ты не сказал, что у нас на семью рояль и два пианино?
— А при чем тут это? — недоуменно пожимает плечами.
А разве любое умение — это не ценность, которая не испортится, не сломается?
Антон рассердился на такую нематериальную подмену.
Но прошло некоторое время, и как-то сама собой ушла из разговоров эта проблема. Видимо, все же нашел точки отсчета для себя, хотя этот период потребовал много терпения.
И даже тон его, безапелляционный и снисходительный, когда сын врывается в уютную дружескую беседу, чтобы оспорить любое наше, взрослое, утверждение, не портит настроения — пусть себе даст волю духу противоречия, через это тоже, наверное, надо пройти, и пройти спокойно.

Иногда вдруг оказывается у него, что для блага человечества было бы гораздо лучше пользоваться машинным языком: тогда не будет возможности разночтения и, следовательно, непонимания друг друга.
Ерунда?
Ведь если согласиться с такой точкой зрения, то куда же деть всю многовековую словесную культуру, не говоря уж о мире эмоций.
Но эмоции, как выясняется, тоже ни к чему, только от дела отвлекают. Вот такой серьезный подход к жизни.
И только ли неопытность приводит к таким выводам? Разве мы не знаем взрослых, почти разделяющих эти взгляды?

Следующая серия построений ума — человек есть машина, только очень несовершенная...
Переубедить Антона не удается почти никогда.
Через некоторое время грядет новая волна, скорректированная, однако, с учетом предыдущих разговоров.

Когда в дверях кухни как бы без всякой видимой цели появляется кто-то из друзей сына — значит, есть желание побеседовать.
А это дело святое.
И я бросаю стряпню и недомытую посуду, чтобы порассуждать о том, о чем сама с упоением рассуждала лет двадцать назад.
И мне интересно, интересно, потому что они, эти ребята, другие и благодаря им я как бы преодолеваю барьер своего сегодняшнего я.
Мироощущение юности— особое: обостреннее, напряженнее, взволнованнее.

Так и проходим мы не только рядом, но вместе еще раз все этапы постижения мира от простого зачем светит солнце до вечного для чего живут люди .
Мне кажется, что именно таким образом семья выступает как род, поддерживая непрерывность цепочки жизни общества— вчера, сегодня, завтра.
Как много семей, где родители трудолюбивы и порядочны, где нет особых внутренних драм, травмирующих психику ребенка, более того, о нем заботятся, интересуются его успехами.
И несмотря на это, как часто дети чувствуют себя одинокими, усваивают только внешнюю сторону человеческих взаимоотношений.
Ведь большую часть времени родители проживают на работе, где их величают по имени-отчеству и заняты они чем-то ответственным и важным, что почему-то не хотят привнести в семью, свои детям.

Да, семейные фотографии, память дедушки и бабушки — все это даст возможность не вырасти Иванами, не помнящими родства.
Но ведь и наш с вами сегодняшний день, наши представления завтра уже будут историей.
И дети — посредники между вчерашним и завтрашним днем культуры. Наше мировоззрение — фундамент для построения ими своей системы взглядов.
И как нужно нам и нашим детям это старое искусство — искусство семейной беседы!
Не назидания, не отчета о бытовых проблемах, а свободного и заинтересованного разговора на равных, без иерархии возрастов.

Источники:

  1. Баркан А. Плохие привычки хороших детей: учимся понимать своего ребенка. – М.: Дрофа-плюс, 2004. – 52 с.
  2. Волков Б.С., Волкова Н.В. Детская психология в вопросах и ответах. – М.: Сфера, 2001. – 255 с.
  3. Заковоротная Л. Разговоры. Семья и школа № 7, 1988 г.
  4. Коляда М. Г. Семейная энциклопедия воспитания ребенка: 3 000 вопросов что делать, если.... – Ростов н/Д: Феникс, 2007. – 448 с.
  5. Шелопухо О. Популярная психология для родителей: какой у Вас ребенок?. – М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2007. – 320 с.