Родителям

Ребенок бывает "кусачий"

Не отрекаются любя!

Недавно в нашей семье (дочь десяти лет и я) случилось ЧП.
Оказалось, дочка украдкой брала деньги — ежедневно по три рубля.
И на тот момент, когда я должна была отдать долг — это были деньги моей сестры, там не хватало 57 рублей.
Дочка покупала на них безделушки и прятала их где попало, даже по этажам.
Вот так потихоньку, с ясным взглядом детских глаз она украла и растратила такую большую сумму.
Когда это обнаружилось, я чуть с ума не сошла и не знала, что делать с ней. Бить или убить уж сразу...
Я объясняла, убеждала, говорила с ней, но заснуть в ту ночь не могла, задыхаясь от слез и от обиды.
А она мне сказала: если бы знала, что это деньги тети Нины, то не брала бы...
В семье у нас достаток, хотя и живем на одну мою зарплату (алименты приходят нерегулярно по 15—19 рублей). Я все время работаю физически, дочка это знает.
Нетрудовых денег у нас нет...
Плачу за двухкомнатную кооперативную квартиру, четыре года платила за музыкальную школу.
И тем не менее дочка всегда одета, обута и сыта. У нее есть игры для ее возраста, книг более 200 — именно для нее, пианино, велосипед, детские пластинки с трех лет покупаю.
В кукольный театр ходили на все спектакли, начали ходить в ТЮЗ. Кажется, все есть для того, чтобы не быть завистливой, хитрой, подлой.
У ее подруг всего этого нет, зато всегда есть карманные деньги: что захотели, то и купили. Подсознательно, наверное, я поэтому и не избила ее, как собаку, за подлость.
Во время нашей беседы она мне со слезами говорила, что я ей никогда не даю денег. Те 20—30 копеек, которые я ей даю иногда, она за деньги не считает.
Это — на мороженое. А на безделушки крадет, что побуждает ее еще и ко лжи.
Что же будет, если в десять лет воровство, ложь? Тюрьма? Я уже не могу с ней по-дружески, я не люблю ее и не хочу такую дочь.
Я ее ненавижу и всю свою беспомощность выливаю со злобой.
Не верю ей ни в чем. Не верю ее глазам, клятвам и обещаниям.
Вот сегодня воскресенье, и мы вчера планировали с ней пойти в парк на ярмарку.
Я иду за ней, зову, а у нее в руках опять мой кошелек, и она мне опять говорит, что взяла 40 копеек и хотела пойти и сказать мне. Не верю!
Ведь я только что была в комнате, но она меня не спросила, а ждала, когда уйду...
Пишу в редакцию, а она, уже в какой раз обещает, клянется, что последний раз так делает. Все было. И милиционера я уже приглашала, и сосед потерял 3 рубля, а она нашла.
Каково мне? Наверное, я в чем-то виновата.
С ребенком бы общаться больше надо, но некогда... Я на работе в первую смену, она учится во вторую.
Для дружбы, дружеских отношений остается одно воскресенье.
Если бы у нее еще был один выходной — вместе со мной. А то вот такое ЧП преподносит ребенок, а даже на перемирие нет времени...
Очень надеюсь на ваш, совет. Т. ТЕПЛОВА, г. Сумы

Перед нами два письма, а горе в них одно и то же, общее.
Дочки, для которых матери, как уверяют, ничего не жалеют —ни сил, ни денег, ни времени, ни любви (а вот здесь, пожалуй, стоп! Но об этом чуть позже), воруют деньги в доме родном.
Девочки с ясным взглядом детских глаз лгут, обманывают и тут же просят прощения, дают обещания, клянутся, что в последний раз.
Но вскоре опять... Да, действительно, есть от чего не спать ночами, задыхаясь от слез, и пить валерианку, и задавать вопрос: почему это случилось и как теперь быть?

Давайте попробуем разобраться. Две неполные семьи — мамы с дочками. Дочкам по десять лет.
Порог между детством и отрочеством.
Перешагнули его и... Вот тут всё, пожалуй, и начинается.
Вроде давно забытые детские упрямые слова: Я сама, я сама буду, сама! И вот снова что-то началось.
Может, слов прежних и нет, но есть поступки, есть все наоборот, порой назло, не так, как мама говорит. Я уже взрослая! Я лучше знаю, что мне надо, что не надо! — это если не в словах, то в мыслях теперь всегда, в действиях.
Подросток — гипертрофированное детское «я сам».

Т. Теплова пишет, что у ее дочки все есть, и тут же мама замечает: ...у ее подруг всего этого нет, зато всегда есть карманные деньги: что захотели, то и купили!
Подчеркиваю, во-первых , что сами захотели, а во-вторых , сами купили.
Это очень важно! В картине подросткового возраста очень важный, может быть, даже главный штрих — стремление к самостоятельности.
А мы, родители, так часто считаем, что всё, что мы делаем для ребенка, всё, что мы считаем важным, нужным, подходящим ему, так же важно, ценно, необходимо и ему самому, для него самого. Почему так считаем?
Может быть, из-за уверенности в собственной правоте, непогрешимости.
Между тем в любом возрасте у человека есть свои, особые, характерные только для него ценности, которые ни в коем случае не исключают и существование каких-то общих для всех возрастов, общечеловеческих ценностей: музыка (пианино!), чтение (более 200 книг!), искусство (пластинки, театр!), спорт (велосипед!), развлечения (игры!). У девочки есть всё!
Да, мы можем так сказать и будем почти правы.
Но у девочки есть еще и свои, пусть маленькие, ненужные, с точки зрения взрослых, но зато свои интересы, свои ценности и потребности.
Пусть это безделушки, игрушки, открытки, заколки — у всех людей есть свои слабости и желания. Но за взрослыми мы это право признаем, а вот за детьми — нет.

Давайте задумаемся, В первом письме: ...покупает игрушки, открытки, заколки и прячет от меня .
Во втором: ...покупала на них безделушки и прятала их где попало . Выходит, для обеих девочек прежде всего важно купить.
Ведь все равно их не положишь открыто на стол, не поиграешь вволю, не таясь, не наденешь — мама сразу спросит: Откуда?
Значит, купила — и прячь сразу. Какая уж тут радость от купленных вещей — только и думай, как бы мама не нашла! Тут уж не до удовольствия.
Выходит, дело тут не в обладании особыми, милыми сердцу девочек ценностями?
Нет, девочки-подростки действительно очень любят всякие брошки, заколки, безделушки, для них это ценности, такие же, как для взрослых — хорошая посуда, драгоценности, мебель и т. д.
Но есть тут и другая ценность — ценность самостоятельности, ценность взрослости, и, может быть, именно она более всего притягательна для подростков.
Я самостоятельно трачу деньги, значит, я большая и взрослая. Сознание этого закрывает, затушевывает, стирает для подростка даже последствия некрасивых поступков.
Ради того, чтобы чувствовать себя взрослой, можно и стерпеть мамины наказания.

Обе девочки берут деньги только дома, у своих мам. Возможно, считают: дома можно брать (именно брать, а не красть), а вот взять в чужом доме, тайком от чужих — это уже украсть.
В письме Т. Тепловой находим такую подтверждающую это предположение подробность: ...она мне сказала, если бы знала, что это деньги тети Нины, то не брала бы..
Здесь между строк письма чувствуется мамино недоумение и возмущение: значит, у мамы можно, а у тети Нины нельзя?!
Можно подумать, она не знает, как маме деньги эти достаются! А девочка, возможно, и в самом деле не знает.
Предположим, даже знает, что мама много работает.
Но сколько она получает денег? Как расходует?
Знает ли, сколько стоят ее одежда, книги, пластинки и прочие вещи и блага?
Вряд ли, ведь мама все это поставляет в готовом виде , отстранив дочь от всяких денежных проблем и вообще — от денег.
Двадцать-тридцать копеек и в самом деле годятся главным образом на мороженое. Подумаем, как быть.

Подросток хочет быть взрослым — что в этом плохого?
Давайте ему поможем. Он хочет тратить деньги — это для него важно, это признак взрослости.
Пусть тратит! Как это пусть тратит, да вы что! — наверное, воскликнут многие.
А что? Разве ребенок еще считать не научился, до магазина сам не дойдет, сумку не донесет?
Нет, оказывается, все это он уже умеет, но вот деньги! Ах, деньги! Вдруг их потеряет, а вдруг сдачу не дадут, а вдруг купит не то, что мама просила и разрешила, а какую-нибудь ерунду?!
Вот вдруг возьмет и купит на все деньги одних безделушек?!

Действительно, а вдруг? Бесконечные а вдруг ...
Но давайте рискнем. Ни одно благородное дело без риска не обходится. Ну а в педагогике риск на каждом шагу.
Вы получили сегодня зарплату. Купили тортик (мороженое, конфеты, в общем, то, что вы с дочкой любите).
И вот за чаем вместе обсуждаете, как деньги тратить, что можете себе позволить, а что пока нет.
Всё наметили, обсудили, со всем обе согласны.
И вот назавтра — первое поручение, дочке: заплатить за квартиру, купить продукты и... заветную безделушку, о которой так давно мечталось.
Скорее всего, все будет нормально: дочка будет горда своими взрослыми делами, ну а вы — своей любимой дочкой.

Ну а если вдруг... Взяла и купила то, что только ей хотелось?
Ну что же, не будем убивать ребенка, кричать: Я тебя ненавижу! Не будем отчаиваться.
Лучше снова сядем вместе и посчитаем, что мы теперь не сможем купить и как нам без этого прожить.
И сделаем обязательно так, как решили: не купим какие-то продукты, не съездим в парк, не посмотрим кино, не купим маме юбку.
И опять дадим ребенку взрослые поручения.
Кто-то может мне возразить: Чего тут цацкаться? Сейчас на уме заколки, а потом — дорогие брошки, сейчас игрушки, а потом подавай машину, сейчас безделушки, а чуть позже — модные джинсы, платья, сапоги!
Да, может быть и так. И как раз так и бывает, когда деньги для подростка или юноши — абстрактное понятие, когда считать их не умеют, не знают им цену, не знают, как они достаются, когда деньги — запретный плод, а вкусить его так сладко.

Нет, карательными мерами ничего не достигнешь. Будем же добры и терпеливы!
Ведь мы любим своего ребенка и учим его честности, добру, терпению и любви.
Не будем ставить клеймо на нем, если даже он ошибся. Не будем называть ребенка растяпой и вором.
Самое главное — не будем считать его таким. Раньше думали, что человек не вор, потому что он не ворует.
А на самом же деле он не ворует потому, что он знает о себе, что он не вор.

Есть в психологии такое понятие: представление о себе, я-образ .
Человек ведет себя в соответствии с этим я-образом, а я-образ складывается во многом под воздействием слов взрослых о ребенке, их отношения к нему.
Психолог Т. Шибутани писал: Сознательное поведение является не столько проявлением того, каков человек на самом деле, сколько результатом представлений человека о самом себе .
Значит, чтобы изменить поведение ребенка, можно делать лишь одно: влиять не на это поведение, а на его я-образ.
Наш ребенок чаще всего плох не оттого, что он плохой на самом деле, а оттого, что мы думаем о нем так, видим его таким.
Чем хуже он в наших глазах, тем хуже он и в своих собственных, тем хуже его поступки.
Единственный способ исправить лгущего, берущего без спроса деньги ребенка — это постараться все же видеть его правдивым и честным, доверять ему, поверить в него, и тогда есть надежда, что он сам будет стремиться к честности и правдивости.
Только тогда он может реально измениться к лучшему.
И давайте не будем вешать детям ярлыки: неряха , растяпа , лгун , воришка !
Если мы говорим ребенку и ведем себя с ним как с честным и правдивым, он и вырастет таким, ну а если твердим, что он — вор, и зовем милиционера, ох как много шансов, что этот прогноз сбудется.

Постараемся понять наших детей и помочь. Да, подростковый возраст — для родителей время терпеть.
Один известный публицист верно заметил, что детство как здоровье, а отрочество как болезнь.
Судить о том, каким будет человек, по его отрочеству, стыдить: совершенно неверно и безнравственно.
Верно, пережить, вытерпеть все подростковое очень непросто.
Наверное, это испытание на родительскую любовь и верность. Так легко в это время разочароваться в собственном ребенке, махнуть на него рукой.
Но мы нужны, очень нужны подростку, может быть, не меньше, а даже больше, чем младенцу.
Мир меняется в глазах ребенка, все шатается вокруг, но одно для подростка должно оставаться неизменным — уверенность в любви родителей, надежда на их поддержку.

Мама считает, что у дочки есть все, чтобы выросла человеком.
Но разве человек — это тот, у кого есть в детстве игрушки, книги, велосипед, пианино, а в юности — много книг, модная одежда и так далее?
Человеку, чтобы стать и остаться человеком, нужно еще нечто.
Доброта, любовь — вот те качества, которые ребенок должен получать от родителей в семье.
Родительская любовь проявляется прежде всего в терпении к ребенку, в его понимании.
Именно такая родительская любовь и способна уберечь, оградить ребенка от всяких жизненных перепетий и бед.

Читаешь слова мамы: ...я не люблю ее и не хочу такую дочь. Я ее ненавижу... — и становится страшно, очень страшно и за маму, и за дочку.
Ненавижу — значит на своем примере учу ненавидеть!
Не люблю — значит не учу любить. Хочется крикнуть этой взрослой женщине: остановитесь, оглянитесь, пока не поздно!
Может быть, еще не поздно...
Вас двое, не так мало, чтобы не быть одинокими. Но вы сейчас в своем доме одиноки — вы и ваша дочь.
У нее есть дом, но дом ли это? Дом для подростка, для любого человека — это защита, гавань, укрытие в открытом и огромном море жизни.
Но есть ли у девочки такой дом? У нее есть пластинки, но есть ли ваша любовь? Где ей спрятаться от нелюбви и ненависти?
На улице? В компании таких же презираемых, нелюбимых, ненавистных? Хотите ли вы такой судьбы для своей дочери?

Помните: не отрекаются любя!

Источники:

1. Коляда М. Г. Семейная энциклопедия воспитания ребенка: 3 000 вопросов что делать, если.... – Ростов н/Д: Феникс, 2007. – 448 с.
2. Корнеева Е.Н. Детские капризы: что это такое и как с этим справиться? – Екатеринбург: У–Фактория, 2006. – 177 с.
3. Кэмпбелл Р. Как на самом деле любить детей / ред. О.Г. Свердлова; пер. с англ. Р.Д. Равич. – М.: Знание, 1990. – 192 с.
4. Шелопухо О. Популярная психология для родителей: какой у Вас ребенок?. – М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2007. – 320 с.
5. Хэйм Дж. Дети и мы: новые решения старых проблем. – СПб.: Кристалл, 1996. – 465 с.
6. Чепмен Г., Кэмпбелл Р. Пять путей к сердцу ребенка / пер. с англ. Н. Будиной. – СПб.: Христианское общество Библия для всех, 2000. – 272 с.