Родителям

Ребенок бывает "кусачий"

Язык плача

Когда ребенок плачет, нам всегда не по себе. И мы пытаемся во что бы то ни стало прекратить плач, забывая иной раз выяснить его причину. Успокоился, и хорошо.
Легко сказать: выяснить причину плача...
Ребенок ведь настолько охвачен аффектом — сильным, смешанным чувством горя и обиды, раздражения и боли, но не способен даже услышать, что говорят ему взрослые.
А те чаще всего нетерпеливо и требовательно, тормоша ребенка, желают тут же узнать: отчего это он изволит реветь?
Возникает замкнутый круг.
Не получая ответа, взрослый начинает раздражаться, а ребенок — еще больше плакать.
Еще хуже действует окрик и приказ немедленно прекратить это безобразие.

Плач не самое подходящее состояние для выяснения отношений и тем более для наказаний, даже если ребенок и провинился.
Здесь всегда существует опасность: если его мольбы о помощи останутся без внимания раз-другой, если он ощутит, что его не жалеют и ему не сочувствуют, он потеряет веру в доброту и отзывчивость близких, отвернется от них, а то и ожесточится постепенно, где-то в глубине души озлобится, станет недоверчивым и неоткрытым в чувствах.
У строгих родителей дети действительно не плачут, но они часто и не способны на выражение открытых, непосредственных чувств.
Вместо смеха у них что-то вроде улыбки; и порой не так просто разобраться, плачут они или смеются.
Чувства-то никуда не деваются; эти ребята и огорчаются, и волнуются, и приходят в ярость.
Но все это — про себя. И в этой закрытости мало хорошего.

Не плачут дети и у тех родителей, которые привыкли неустанно их стыдить за малейшие отклонения от образа идеального ребенка, который, конечно же, никогда не плачет, беззаветно любит родителей и обладает сильным характером.
Заплакать — это все равно, что совершить крайне безнравственный поступок, своего рода преступление.
Да что там говорить! Он уже почти взрослый, считают эти родители, и требовать надо с него как со взрослого, не прощая и не давая ни в чем спуску.
Плачут только глупые дети, которые к тому же не любят родителей... И родители не любят этих детей за упрямство и вредность.
Переполненные чувством долга и ответственности родители обычно не переносят никаких отклонений от заранее заданного образа.
Их принцип: Должно быть так, а все остальное - от лукавого.

Постоянное сдерживание слез и других неприличных эмоций не проходит бесследно.
Вот рассказ моего пятилетнего пациента, который никогда не плакал: Даже обидно становится. Я знаю, некоторые ребята плачут, а у меня никак.
Воспитательница говорит, что глазами часто моргаю, а папа обещает выпороть, если не перестану гримасничать.
А что это такое, я и сам не пойму. Получается так, и все.
...Я знаю — плакать нельзя.
Мама сказала, что плакать можно только на похоронах, да и то не очень сильно. А в цирке было очень интересно.
Мама говорила только, чтобы я не очень смеялся, а то заболит живот. А он у меня и так болит, особенно перед детским садом.
Да и так все знаю, как в цирке делается, так что и смеяться нечего. А животных я и так уж всех видел — в энциклопедии.

Что привлекает внимание в этом монологе? Высокий, но односторонний уровень интеллектуального развития.
Мальчик слишком рационален для своего возраста.
Он все знает, все понимает, вот только не чувствует многого, что чувствуют его сверстники.
И смеяться он не может, и по-настоящему радоваться, восхищаться не может. Он все подвергает анализу, во всем сомневается и нередко пребывает как бы в состоянии заторможенности.
Узнаю: он и раньше не играл в подвижные, шумные, эмоционально насыщенные игры, предпочитая им одиночные игры с конструктором, а сейчас и шахматы.
Да и родители, инженеры по образованию, развивали только интеллектуальную сторону психики мальчика, забыв о существовании другой — эмоциональной.
И всегда в доме были слова, слова, бесконечные объяснения, предостережения, советы.
Даже чувства родители выражали больше словами: По-моему, это смешно... Или: Наверное, мне плохо.
Они как бы скорее догадывались, что следует ощущать, чем испытывали что-то на самом деле.

У мальчика чувства еще есть, но уже спрятаны за семью печатями. Лишь временами он становился повышенно раздражительным и нетерпеливым, словно открывался клапан и вырывался сжатый пар, неиспользованная эмоциональная энергия.
Тогда и слезы могли при обиде подступить близко к глазам, но плакать он все равно не мог.
Так вот и появились тики - непроизвольные подергивания мышц лица. Тики возникали каждый раз, когда он с нетерпением ожидал какого-нибудь события, когда у него что-нибудь не получалось, когда он разговаривал с незнакомым человеком или смотрел фильмы.
То есть все, что было связано с впечатлениями, интересом, возбуждением, вызывало не столько сами эмоции, сколько психическое напряжение, распространявшееся на наиболее чувствительные мышцы лица.
Оно, таким образом, было не зеркалом души, а суррогатным выразителем эмоций: вместо удивления морщился лоб, улыбку заменяли подергивания мышц рта, смущение и чувство вины часто выражалось миганием, а раздражение и недовольство — шмыганьем носа и звуками типа кх или покашливанием.

Почему же нервное возбуждение охватывало именно мышцы лица?
Да потому, что мышечная и моторная сфера — место наименьшего сопротивления у таких детей, их своеобразная ахиллесова пята.
Мальчик, о котором идет речь, тоже не отличался ловкостью. Да и откуда было ей взяться?
Он не играл в игры, требующие физической сноровки, мало двигался, не катался на велосипеде, коньках, лыжах.
Был напряжен, скован, не мог расслабиться даже во время сна, скрипел зубами, бормотал про себя, а утром вставал невыспавшимся, капризным.
В детском саду он держался обычно в стороне, боясь сказать что-либо не так, как следует, или пытался играть главные роли.
Но сверстники далеко не всегда признавали его притязания, а он в ответ обижался и выходил из игры.
Было видно, что детский садик ему не нравится, несмотря на все желание общаться с детьми. И чем больше родители боролись с тиками, тем чаще они появлялись снова и снова.
Беспокоиться же нужно было не о них, а о том, почему напряжен мальчик, почему так неловок, почему не сдруживается со сверстниками...

А как же все-таки относиться к тикам: замечать их, не замечать, наказывать или призывать к совести?
Первое правило: тики должны быть невидимыми для родителей.
Их нет, даже если они есть, и тогда они пройдут быстрее.
Во-вторых, следует оживить ребенка, вдохнуть в него струю жизнерадостности и оптимизма: сходить лишний раз в кукольный театр, поиграть вместе в пятнашки, в войну, в прятки, дать вволю покататься на велосипеде, санках, погонять мяч.
Пусть войдет в азарт, поозорничает, покричит, будет непосредственным, раскованным и веселым, как все мальчишки. Для этого и созданы игры и забавы.
Это как отдушина в монотонной, однообразной жизни, где все разложено по полочкам, предусмотрено, рассчитано.
С возвратом эмоций тики вначале усилятся, а потом постепенно сойдут на нет.
Мы вернем ребенка в детство и получим урок: природа не терпит пустоты, и у ребенка не может быть полноценной жизни без эмоций.

Добрые и отзывчивые по характеру взрослые зачастую не переносят плача и делают все, чтобы ребенок никогда не плакал.
Избавлены от огорчения взрослые, избавлен и ребенок... А еще от чего он избавлен?
От малейших попыток самостоятельности, ведь рядом постоянно находится кто-то из взрослых, предупреждающий каждый шаг, каждую опасность.

Известно, что психическая жизнь человека полноценна только в гамме разнообразных чувств.
И в этой гамме у плача есть свое законное место. Другое дело, что порою он вытесняет остальные эмоции и становится средством осуществления явно непомерных желаний.
Кто-то из взрослых может потакать детям, уступать всегда и во всем, лишь бы было спокойнее, тише.
А что потом — пусть разбираются другие. Это совсем не забота о детях, а чистой воды эгоизм.
И дети быстро научаются отвечать тем же, добиваясь с помощью плача всего, что они хотят, невзирая на обстоятельства.
Это капризы, и нужна разумная твердость: плач не должен получать подкрепления с нашей стороны.

Однако нередка и другая ситуация.
Например, при истерическом неврозе ребенок часто плачет, ноет и кричит, пристает к родителям только потому, что они слишком заняты собой, не впускают его в, свой внутренний мир и не делятся с ним положительными чувствами (отрицательными — сколько угодно).
В этом случае плач — драматически представленное чувство, способ привлечь дополнительное внимание, повлиять на отношения в семье, добиться расположения, любви и признания.
В этих случаях детей надо пожалеть, а не ругать или проявлять твердость. Плач пройдет, когда вернутся (или возникнут) непосредственные, уважительные, теплые отношения родителей к ребенку.

Как мы видим, плач имеет особый, присущий ему психологический язык, который нужно учиться понимать.
Для этого стоит совершить экскурс в наше родительское прошлое — в первые месяцы жизни ребенка.
Кажется, что малыш плачет по любому поводу и без него. Да и не столько это плач, сколько всхлипывания и крик. Неужели ребенок все время чем-то недоволен?
Нет, это идет процесс привыкания к окружающей среде — своего рода переходная фаза между внутриутробным и внешним существованием.
Ведь и сразу после появления на свет ребенок кричит. Конечно, первые минуты неприятны, если можно так выразиться.
И температура другая, и яркий свет после полной темноты, и болевые ощущения, когда обрезают пуповину и поднимают на руки, чтобы показать — вот он какой!
Затем закручивание в пеленки и помещение в самое шумное место на земле — палату новорожденных, где общий звуковой фон можно уподобить летному полю аэропорта.
Но человек ко всему привыкает. Постепенно развиваются его органы чувств, крепнут пищеварительная и нервная системы.
Тем не менее заметно, что малыш еще очень чувствителен к любому дискомфорту, будь то мокрые пеленки, холод, стеснение в одежде, температура, боль или чувство голода.

Плач может возникнуть, когда много раздражителей, превышающих порог пока еще невысокой выносливости младенца.
Типичный пример - шумная обстановка вокруг, много взрослых, громко работающие радио, телевизор.
От шума, избытка впечатлений и нередко непоследовательной заботы взрослых (то начинают тискать, то оставляют одного...) ребенок к вечеру настолько устает и перевозбуждается, что долго не засыпает, плача при этом.
И без утомления он нередко должен немного поплакать, прежде чем заснуть.
Окружающее по-прежнему привлекает его внимание, он еще хочет бодрствовать, но возникшее утомление нервных клеток требует их восстановления сном.
Ошибка между процессами возбуждения и торможения порождает чувство беспокойства - и плач.
И здесь уже видны различия в темпераменте и нервной возбудимости детей.
Одни успокаиваются быстро, покричав по привычке, и сразу засыпают. Другим нужно время, и заснуть они могут только после изрядной доли собственного крика и утешений (но не крика!) матери.
В семь месяцев ребенок отчетливо реагирует беспокойством и плачем на ее уход.

...Нужно бережно относиться к возникшему и пока еще очень уязвимому эмоциональному контакту с матерью и не подвергать его испытанию разлукой, вынести которую малыш еще не в состоянии.
Тем более этого нельзя делать, если речь идет о невропатии - общей нервной ослабленности, заостренной эмоциональности, невыносливости и ранимости психики и организма ребенка.
Такие дети вдвойне чувствительно реагируют на любое изменение сложившихся отношений и окружающей обстановки.
У них существует даже некоторая как бы обоснованная потребность в плаче, когда они словно ищут для него предлог.
Поплакав, заметно успокаиваются, словно прошла очистительная гроза — они сбросили на время нервное напряжение...
Часто эти дети производят впечатление капризных и упрямых. На самом же деле, это нервные дети, и вина за это лежит на нас, на нашей собственной нервности, о которой мы не любим вспоминать.
Виной тому или причиной, чтобы не употреблять резкие слова) будут и волнения при беременности (когда мы выясняли отношения, сдавали экзамены и т. п.), и трудные роды.
Да и наши сегодняшние состояния и поведение виноваты...
Если в доме шумная, беспокойная обстановка, если взрослые не способны прийти к согласию, они нервны, возбудимы и непоследовательны в своем обращении с детьми.
Тогда нервность детей, вместо того чтобы постепенно уменьшаться, сходить на нет, сохраняется на исходном уровне или возрастает, сопровождаясь беспокойством, неустойчивым настроением, капризностью и плачем.

Некоторые родители не придают должного значения своему эмоциональному состоянию, думая: раз они делают все, чтобы ребенок был сыт, одет и у него были игрушки, то выполнили свою родительскую миссию.
Но именно дети первых лет жизни безотчетно поддаются эмоционально беспокойному, возбужденному состоянию взрослых.
А те в недоумении: почему наш ребенок плачет? Вроде бы мы если и выясняем отношения, то без детей.
Но ведь нередко после этого мы бываем взвинченными — и все это непроизвольно передается ребенку, который если и спокоен днем, то беспокоен ночью, плачет, а то и просыпается.
Если же, не разобравшись в причинах плача, мы будем воевать с ним, прибегать к жестким, репрессивным мерам воздействия, то этим только усугубим и так нелегкое состояние ребенка, усилим нервность и склонность на все отвечать плачем.

...Итак, плач - это сигнал неблагополучия в нервно-психической и соматической сфере организма, а также и способ взаимодействия с нами, взрослыми, пока ребенок еще не заговорил.
Язык плача каждый раз может быть иным, но в первые месяцы и годы жизни чаще всего он выражает чувства дискомфорта, беспокойства и боли.
Плач также говорит о страдании или даже о горе при разлуке с матерью, о страхе, недовольстве или протесте, когда лишают привычного, резко меняют обстановку или наказывают, или даже о гневе (бывает, дети плачут сердито, бросают игрушку или ломают ее).
Плач — это и способ обратить на себя внимание, добиться своего, пожаловаться на что-то или лишний раз попросить что-либо у не очень отзывчивых и вечно занятых родителей.
Плач-жалоба на непереносимую обиду или неисполнение своих желаний может смениться плачем-требованием — внимания, привычных предметов, игрушек, недостающей активности и свободы в действиях.
Плач может быть капризом, когда ребенок хочет, чтобы ему достали луну с неба.
И наконец, плач - это разрядка, выплескивание накопившегося нервного напряжения, эмоционального возбуждения, своего рода очищение от накипи отрицательных чувств.

Будем всегда помнить: первые годы жизни — наиболее эмоциональный период психического развития.
И ребенок имеет такое же право на плач, как и на выражение других эмоций.
Не надо стыдить за плач, тем более обрывать его, воспитывать или наказывать за слезы.
Никогда не мешает лишний раз выказать внимание, доброту, посочувствовать ребенку, пожалеть, ведь его горе безмерно, даже если он всего лишь сломал игрушку.
И поймет он вас только потому, что вы разделите с ним его страдание, успокоите и поможете преодолеть его беду.

Станьте для детей примером эмоционально уравновешенного, уверенного в себе (но не самоуверенного!), теплого, любящего поведения.
Тогда и дети станут более отзывчивыми и уверенными в себе и не так долго будут страдать от своего чувства беспомощности и бессилия.
...Как говорил Антон Семенович Макаренко, самые лучшие дети бывают у счастливых родителей.

Источники:

1. Гиппенрейтер Ю.Б. Общаться с ребенком. Как? - М.: ЧЕРО, 2002. – 240 с.
2. Дарр Р. Первые три года жизни: книга для воспитателей детского сада и родителей, М., Речь, 2003 г.
3. Коляда М. Г. Семейная энциклопедия воспитания ребенка: 3 000 вопросов что делать, если.... – Ростов н/Д: Феникс, 2007. – 448 с.
4. Монина Г., Лютова Е. Проблемы маленького ребенка. – СПБ.: Речь, 2003. – 192 с.
5. Нартова – Бочавер С.К. и др. Семейный психолог отвечает. – М.: Генезис, 2004. – 310 с.
6. Шелопухо О. Популярная психология для родителей: какой у Вас ребенок?. – М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2007. – 320 с.